Известный экономист, философ Берлин Иришев ставит перед организаторами EXPO-2017 в Астане вопрос: почему приглашенная на гастроли труппа известного на весь мир La Scala вместо популярного и актуального произведения «CO₂» будет давать «Фальстаф» и «Реквием» Верди? По ком будет звонить колокол в год столетия революции, проведения Универсиады и Выставки, которая маскируется под всемирную? И какое отношение запрашиваемые спектакли имеют к теме? Судя по всему, организаторам присуще чувство юмора. Нет, не тем, кто на полном серьезе подписывает договоры, они и знать не знают, о чем классические произведения. Тут «троллит» нижнее звено. Тонко, дерзко, словно с оттяжкой, по чужому — и в лузу.

Так над чем можно будет поплакать в 2017-м? Если честно, причин будет предостаточно. Например, нефтяная отрасль, которую мы фактически потеряем. Об этом свидетельствуют данные о сумме налоговых поступлений в Национальный фонд за 2015 год. Данные собрал и представил экономист Тимур Исаев. Так вот, согласно данным из открытых источников, поступления составили 1,6 триллиона тенге, тогда как в 2014 этот показатель был чуть более чем в два раза выше и достигал 3,5 триллиона тенге. Если пересчитывать по курсу, а ведь доллары являются определяющими индикаторами в стране, то получится, что в 2014-м сумма поступлений в фонд была в районе 19 миллиардов долларов, а в 2015-м, если по среднегодовому, то около пяти миллиардов. Более точно не получится посчитать. Нужны данные по месяцам, а их нет.

Даже по факту, в тенге, поступления сократились в два раза, в долларах сумма стала меньше в четыре. Таким образом, печальный вывод о том, что ВВП сократится, уже никого не пугает. Вопрос — в масштабах сокращения. Говорят, что в даже в национальной валюте будет отрицательный результат, около двух процентов, в долларах — мы откатимся к показателям 2004-го, в лучшем случае — 2005 года. Что же происходит в стране? Почему не случилось обещанного роста экономики, диверсификации, а индустриализация, по факту, оказалась битой картой? Как получилось так, что наши дела, согласно приведенному индексу усложнения производства, обстоят хуже, чем до начала реализации программы форсированного развития? В производство и строительство вложены миллиарды долларов государственных инвестиций и, конечно, частного капитала. Где все те грандиозные проекты, которые так помпезно презентовались и должны были создать подушку безопасности и не дать основным показателям скатиться вниз, словно со склона на поле для гольфа?

Стоило нефти упасть в цене, как дурные предсказания стали сбываться со страшной силой. В Массачусетском технологическом университете создано приложение, которое в реальном времени показывает структуру экспорта. Карта эта наглядно показывает, что все наше богатство — это нефть и все, что вокруг нее. Все остальное — мизер, по объему которого мы с трудом удерживаемся наравне с Кыргызстаном или Узбекистаном. Ужас в том, что никаких мер по спасению экономики принимать не планируется. Ощущение, что происходящее — страшный сон для чиновников, которым кажется, что нужно просто очнуться — и все будет по-прежнему. Посмотрите на бюджет, он совсем не сократился, более того, он увеличился в среднем на 15 процентов. Да, можно сказать, что в долларах он уменьшился, но ведь мы живем в тенге, и вместо анонсированного секвестра мы наблюдаем увеличение трат. Тот же квазигосударственный сектор только делает вид, что оптимизируется, тогда как на самом деле достаточно посмотреть на конечные цифры бюджетов — видно, что сокращение показательное. Целые программы, выполняемые внутри, теперь передаются на аутсорсинг, одни цифры понижаются, другие повышаются. Игры патриотов, никак иначе не назовешь. Ну, и конечно, коррупция. Последний год мы с ней боролись так, что оказались на одно место ниже, чем за 12 месяцев до этого.

Есть четкое ощущение, что ответственность, которую из года в год перекладывали друг на друга министры и их подчиненные, так ни к кому и не пристала. Так и болтается по Водно-зеленому бульвару Астаны нищенкой. Сегодня необходимы радикальные действия по спасению всех секторов экономики, включая самый важный сектор для нас – нефть и ее переработка. Так или иначе это более 70 процентов нашего экспорта. Сегодня отрасль на грани остановки. А это не только проблемы, связанные с безработицей и социальными взрывами. При достаточном восстановлении цен рабочая сила может понадобиться снова, но ее уже может не быть. Она разойдется по другим отраслям или просто покинет территорию. По данным международных агентств, после падения цен на нефть уже 250 тысяч работников нефтегазового сектора по всему миру попали под сокращения. В Казахстане этого пока получается избежать. Но надолго ли хватит запасов прочности? Даже несмотря на существенное сокращение поступлений в бюджет и в Национальный фонд, налоги в отрасли несоизмеримы с текущим валовым доходом, а также сопутствующими расходами. Продукция переработки стоит дешевле, чем ее доставка до потребителя. Здесь, конечно, важна внутренняя дисциплина, диверсификация расходов, но и взвешенную налоговую политику нужно уже начать проводить.

Конъектура рынка не зависит от желания министров наполнить бюджет. Возможно, есть смысл обратить внимание на внутренние расходы: снижение государственных трат, хотя бы вдвое, без ущемления социально уязвимых слоев могло бы ослабить давление на нефтянку в тяжелые времена. И нужно понимать, что дойную корову убить легко, просто сытость будет не долгой, и реквием по отрасли будет в самый раз. Что самое интересное, это касается любой сферы, устойчиво работающей в стране. Все это ресурсные компании. Они создали основу для развития и еще могут если и не стать драйвером, то хотя бы обеспечить занятость.